Как несложно догадаться, путь мой к Лумбини парку оказался тернист и не так прост, как казалось. Понятное дело, что все сложности были связаны сугубо с адской жарой и полным незнанием телугу с моей стороны и английского - со стороны собеседников. Со второй стороны - меньше.

Несмотря на полное игнорирование туристических гайдов - поход не был скучным. Вообще для прогуливающегося в незнакомой локации человека априори не может быть ничего скучного, а уж для познавшего санкхью, как некоторые бесстрашные - и вовсе не о чем говорить. Так что я решительно нырнул в расположенный на полуострове, неподалёку от яхт-клуба, жилой квартал и постарался вникнуть, как они там.

Они там, как оказалось - вполне неплохо. Уже тогда начало закрадываться впечатление, что пробки из бедно одетых людских тел - они не для всех. Некоторые могут обойтись и без этого. Но, поскольку документального подтверждения не было - оставил в задворках памяти и временно забыл. Что, впрочем, не помешало заметить некую буржуазность обстановки - тихие и аккуратные улицы, уютные на вид дома и вожделенная тень. Смог из кварталов Хайдарабада сюда просачивался, но не щеголял густотой магистральных перекрёстков, так что был вполне терпим.

Улицы - такие улицы.

Совершив вояж по полукварталу, направился на выход из оазиса, но наткнулся на выходе на внезапные знаки, подсказавшие, что я прямо вот пришёл на место.

- Это знак! - подумал я. И стал искать, куда же ведёт эта нить Ариадны, которая могла бы заставить биться в экзальтированном припадке любого фаната индустриализации и жёсткой руки.

Нить Ариадны. Если кому-то что-то показалось - не показалось

Проследив путь таких неожиданных и таких знакомых символов, мне удалось найти разгадку. И маркситско-ленинистская реальность воплотилась в документальном подтверждении прямо здесь и сейчас: обитают тут защитники интересов угнетённых пролетариев. Узконаправленные, но тем не менее.
Если кто не может прочитать надпись - в этом весьма нехарактерном для бедноты доме, ничуть не смущаясь, живут представители профсоюза работников электроснабжения Хайдарабада. И тут снова отлично прорисовались параллели между Индией и другой страной

Впрочем, политические нюансы меня на тот момент не интересовали, так что я выскочил на набережную и попытался вникнуть сразу в две сентенции, представшие глазам. Одна была явно провальная:

Вторая оставляла массу вопросов о здравомыслии целевой аудитории. Справедливости ради - я целенаправленно на всём пути повествования оставляю за бортом все субъективные оценки ужасов и мерзостей, встреченных на пути. Всё это в достатке обеспечивают туристические блогеропосты, но я этого стараюсь избегать. По той простой причине, что любая оценка несёт на себе отражение восприятия сквозь призму сознания описывающего явление.

Но конкретно в Хайдарабаде есть один момент, пронизывающий всё восприятие, и однозначно являющийся объективным фактом: Хайдарабад утопает в смоге. Его производят многочисленные двухтактные двигатели тук-туков, древние дизели автобусов и грузовиков, автомобили и горящий мусор, чад жаровен многочисленных уличных кафе и поднятая в воздух пыль. Это одна из причин, которая требует от представителей среднего и выше классов передвигаться в фильтрованном и кондиционированном воздухе автомобильных салонов. Попросту говоря - дышать в Хайдарабаде трудно, из-за этого многие ходят в масках или повязках на лице. И тем несуразнее в этих обстоятельствах выглядела вторая спорная сентенция. У меня так и не возникло мыслей - это продукт муниципальной лжи, или в этом городе и впрямь есть мазохисты, желающие рвать свои лёгкие всем описанным выше набором.
Надо сказать, что в Санкт-Петербурге я не раз принимал участие в подобных мероприятиях, то бегом, то на велосипеде, то на роликах. В Хайдарабаде я не подписался бы на такой экспириенс никогда и ни за что. В качестве альтернативы можно обхватить губами выхлопную трубу какого-нибудь самосвала, стоящего в сауне, и - наслаждаться моментом. Такие дела...

Меж тем вожделенный парк объявился в поле зрения и я устремился к нему, влекомый манящей сенью вековых пальм, шумом фонтанов и предчувствием, наконец, еды (время уж клонилось хорошо к вечеру), но по пути наткнулся на ещё одно любопытное объявление, снова обратившее меня к пониманию, что Россия и Индия имеют чрезвычайно много общего.

Итак, на электрическом распределительном шкафу, расположенном у забора парка, красовалось объявление, сделавшее бы честь любому шарлатану в окрестностях Бирюлёво, а уж в такой интерпретации - обеспечившее бы ему непрерывный поток паствы.

Загадочные символы какого-то из индийских языков вполне могли бы сойти за санскрит, а значит - за древние скрижали, так что успех на, скажем, Павелецкой, был бы гарантирован. На Сенной, понятное дело, этим никого не проведёшь, но, поскольку моя фляжка к этому времени опустела примерно наполовину, а одухотворённость вознеслась к границе тропосферы - я, зажав в зубах одну из оставшихся сигарет, а в руке - телефон, набрал столь выделявшийся номер уважаемого доктора Мулича, указанного в объявлении.

Прелюдией была сначала долгая музыка, а потом - совершенно непонятная тарабарщина бота на каком-то языке. Наконец он заговорил на английском и мне удалось понять, что нужно сделать, чтобы соединиться с оператором: ничего.

- Здравствуйте! Вы позвонили в клинику доктора Мегасуперукулелича! Расскажите нам о вашей проблеме и мы подскажем, чем вам можем помочь!

До того как ответить, я понял, что либо название доктора прочёл абсолютно неправильно и совсем растерял навык в чтении английского, либо там написано что-то не то.

- Здравствуйте! Меня зовут Андрей и я хотел бы узнать, в какую сумму мне обойдётся избавиться от мастурбации? (Я не придумал диагноз, этот момент обозначен сразу под телефоном и вызвал живой отклик в моём измученном индийской жарой и ромом сознании)

- Здравствуйте, Адрий! Скажите, из какого места Вы прибыли в наш город?

Как будто что-то выдавало, что я не индиец, можно подумать. Пришлось сознаться.

- Из Санкт-Петербурга.

- Флорида?

- Россия.

Возникла неловкая пауза, а за ней - короткие гудки. Не знаю, была ли это дискриминация или непонимание, но я так и не узнал цену избавления, хотя стоит признать широту взглядов оператора.

И шагнул в Лумбини парк, заплатив сто рупий на входе.

на югах беганья и прочие спорт активности обычно очень рано уром происходят... типа сразу после рассвета, тогда еще не так воняет...

А тук туки там уже почти все дизельные

"это вы на меня намекаете?"(с)

Это многое объясняет

С тук-туками хрен разберёшь, что за ад у них внутре, коптят как коптилки. Так что без разницы, мне кажется )

А то на кого ж ещё?

У входа сразу накрыло волной легкого разочарования. Когда несколько часов ползёшь по пыльной, душной жаре к какой-то неведомой цели - начинаешь идеализировать предполагаемый итог. Ну, там, скажем, фонтаны, прохлада, шербет и гурии. И уж точно - тишина и покой, это главное, чего хочется в индийском мегаполисе.

Но не тут-то было. За упоением покоя шёл не один я, да к тому же долго. Так что когда парк распахнул передо мной свои ворота - внутри оказалось довольно людно и где-то даже тесновато. Прямо по центру парка красовался большой фонтан с приличных размеров чашей и манил к себе прохладой.

Но, чтобы ощутить свежесть от фонтана - нужно было примкнуть к резвящимся в нём детишкам, но в этом мне мешал фотоаппарат, оставить который без присмотра я пока не был готов. Так что, немного повздыхав, пошёл разыскивать еду.

Приобретённый за предыдущую неделю опыт подсказывал, что съесть можно всё, что угодно, а если сомневаешься - доставай фляжку. Ну и Правин накануне объяснил, как правильно выбирать лотки с едой: надо смотреть, чтобы они были прикрытыми от дорожной пыли и чтобы в них была очередь - тогда приготовленное не застаивается и сравнительно безопасно. По крайней мере, он всегда так делает в своих поездках по стране.

Правин - геолог, ему можно верить Про обязательное мытьё рук он, правда, ничего не говорил, но тут не надо быть местным, чтобы понять, что это утопия.

Обнаруженная в парке торговая точка никак не соответствовала критерию прикрытости, но во-первых я утешил себя тем, что дорога довольно далеко, а во-вторых - очень хотелось что-то съесть.

Здесь я попал впросак, потому как названия блюд мне не говорили ни о чём, а внешний вид разложенных по периметру огромной сковороды пирожков навевал ассоциации с такими родными сердцу хычинами, самсами и чебуреками. На вывеске было недвусмысленно написано "катлет" и в воображении тут же замаячил местный родственник беляша. Устоять было невозможно, так что я смело шагнул к прилавку жизнерадостного продавца и затребовал себе вожделенный катлет с колой.

Продавец, который не хотел попасть в кадр. Я сказал, что он не попал, он поверил

Пока готовилось блюдо, ничем не напоминающее котлету (я отнёс это к категории гарниров, а котлета мерещилась внутри выпечки), доброжелательный повар стал выпытывать, откуда это такой нарядный господин сюда явился. Для пояснения скажу, что вырядился я в льняной костюм светло-льняного же цвета, на груди болтался фотоаппарат, а на плече - рюкзачок, в котором недвусмысленно поплёскивала фляжка. По случаю я оказался выбрит, так что для полноты картины не хватало колониального пробкового шлема (сто раз пожалел, что оставил висеть под крышей гаража) и стека с золотым набалдашником. Сферический турист в вакууме, в общем, предстал его взору.

- Я приехал из ...

- Подождите! Дайте я угадаю!

- ?

- Новая Зеландия? - предположил он.

- Нет, не оттуда, - на лице непроизвольно прорисовалось удивление.

- Ээээм... Аргентина?

Познания в географии впечатляли, но пришлось его разубедить.

- Хорошо, всё, я точно понял, откуда вы! Южная Африка!

- Признаться, вы меня удивили, мистер. Прежде, чем я отвечу - можно у вас поинтересоваться, почему вы пришли к такому выводу?

- Нууу, вы похожи на бизнесмена из метрополии, который приехал заключать контракт, но по-английски говорите не как выходец из Лондона.

- Что, так плохо? Я расстроился.

- Нет, просто не так. У нас много туристов из Британии, они говорят по-другому.

Пока я горевал из-за того, что был так быстро раскрыт уже вторым собеседником, он на моих глазах рушил мечты о котлете: взял предполагаемый пирожок и беспощадно покрошил рукой в то, что я считал гарниром. Увиденное настолько обескуражило, что возникла пауза в диалоге.

- Итак, мистер? Вы из ЮАР?

- А? Неет, из России, - рассеянно ответил я, соображая, чем же предстоит отобедать.

- О! Никогда бы не подумал! Миста Путин, водка, матрёшка!

Я не смог не засмеяться, сказав ему, что он забыл про медведей, заменив их миста Путиным.

- Ну, про медведей я ничего не знаю, а миста Путин - каждый день.

- О, у вас тоже? - я искренне удивился.

- Ну, я постоянно слушаю новости, там он часто бывает. Собеседник неопределённо махнул рукой в сторону работающего приёмника, но, поскольку говорили там на чём-то явно не английском, извлечь из этого я ничего не смог.

Когда настала пора расплачиваться, среди мятых рупий проскочили вполне наши сто рублей, которые не ускользнули от внимания шустрого повара.

- Это деньги вашей страны?

Получив утвердительный ответ, он спросил курс к рупии и попросил расплатиться бумажкой с Большим Театром. Сделка могла бы состояться, если б не начальник ларька, наотрез отказавшийся её брать. В общем, сто рублей я ему оставил в качестве сувенира, взял своё загадочное блюдо и удалился на скамейку под араукарией, чтобы пообедать с видом на чужеземный пейзаж.

Блюдо оказалось какой-то кашей из бобовых, специй, куркумы и, возможно, томатов в незначительном количестве. На вкус традиционно лисий яд, но я уже привык.

За обедом выдалась возможность понаблюдать за посетителями и поиграть в дедукцию, гадая, что они из себя представляют. Посмотреть было на что, потому как нечасто встретишь такое разнообразие ярких одежд не то этнического, не то праздничного толка. В общем и целом, на мой взгляд, люди делились на три группы: первая - туристы внутренние, отличавшиеся явной семейственностью и разодетые как для красной дорожки Оскара, с поправкой на местный колорит. Эти характеризовались обилием пакетов с покупками и взрывами восторжённого обсуждения тех или иных элементов окружающей обстановки. Второй группой выделялись явно местные жители, выбравшиеся прогуляться, опять же, с семьёй. Этих отличал условно европейский стиль одежды, пакетики с условными чипсами в руках у детей, а групу венчал отец семейства - инженер или менеджер. Такую прослойку я здорово научился отличать ввиду близкого сотрудничества. В третью группу однозначно можно было отнести праздношатающихся студентов, которым не сиделось в кампусе, а на родину не хотелось. Туристы внешние были представлены, собственно, мной и троицей не то китайцев, не то корейцев, без них никуда. Так что четвертую категорию открывать смысла не имело

На газоне - явные студенты.

Покончив с обедом, задумался о Будде: из парка отправляются кораблики к статуе на острове, но посмотрев на ажиотацию, которой сопровождалось это мероприятие, я решил, что на Будду посмотрю со стороны и это будет правильным решением с точки зрения буддизма. И отправился на выход, подыскать на набережной место поближе.

И, пока брёл, случился ещё один забавный эпизод: на одной из дорожек ко мне подошёл разодетый как набоб человек и что-то быстро затараторил. Я улыбнулся в ответ и сообщил, что не понял ни бельмеса, после чего он перешёл на медленный английский.

- У меня большая просьба к вам, сир! Не сочтёте ли вы за невежливость просьбу сфотографироваться со мной?

- Эмммм... Почему бы и нет? Селфи?

- Нет, со мной мой брат, он нас сфотографирует! И любитель фото с незнакомцами сделал знак рукой скромно стоявшему в сторонке мужчине. Пока тот подходил, я счёл необходимым сообщить новому знакомому, что он, вероятно, ошибся, спутав меня с кем-то.

- Нет-нет, что вы! Вы же покупали катлет у фудкорта, я слышал, что вы из России и друг миста Путина!

- Боюсь, вы неправильно расслышали, другом миста Путина меня можно назвать с очень большой натяжкой, - оправдывался я, но индиец был неумолим.

- Ничего, я всё равно очень хочу с вами сфотографироваться, это будет очень большой честью для меня! - набоб рассыпался в поклонах.

- Ну, хорошо, раз уж это так важно.

И съёмка состоялась. Когда она закончилась, я всё же поинтересовался, на кой чёрт ему фотография с русским инженером.

- Вы понимаете, у Индии и России давняя история совместной борьбы с мировым империализмом. А в моём городе очень сильны социалистические политические течения, в одном из которых я состою. Кроме того, у меня есть небольшой магазин разнообразных товаров, которым я зарабатываю на жизнь. Я распечатаю нашу с вами фотографию в полный рост и повешу у входа, а рядом напишу, что ваш скромный слуга имеет честь дружить с другом миста Путина, как вас зовут, кстати? И это привлечёт ко мне новых покупателей.

Мне ничего не оставалось, кроме как сознаться в своём имени, а пока он записывал, в памяти всплыл лозунг из справочника агитатора брежневских времён.

- Хинди - русси бхай бхай? Я выжидательно посмотрел на него и фраза имела ошеломляющий эффект. Он с новой силой возобновил поклоны, закрепив их рукопожатиями, объятиями и прочими выражениями горячей дружбы. За сим и расстались. Судя по фотоаппарату, магазин был вполне успешным.

Так что если в захолустном индийском городке вам вдруг встретится нелепый рекламный плакат - приятно познакомиться. Возможно, таковая фотография у меня тоже сохранилась, но она в фотоаппарате, а он далеко.

В общем, мой новый друг отправился, по всей видимости, в типографию, готовиться к использованию социалистических лозунгов для капиталистических дел, а я - на набережную, на встречу с Буддой...

Вход в парк, с фонтаном, раз уж в первый пост не полез

На тротуаре у выхода велась бойкая торговля. Один предприниматель с семьёй предлагал запечённую в углях кукурузу на палочке, а рядом продавали с тележки лимонад в самом прямом значении этого слова. Первый продавец расположился на обочине спиной к дороге, обложившись початками в разной степени готовности и поставив перед собой чашу с углём, второй же - наоборот, презентовал свой товар проезжавшим водителям и пассажирам. Порыв попробовать и то и другое я, собрав волю в кулак, погасил, потому что пыли, пропитанной выхлопом, принял внутрь уже предостаточно. Но это никак не помешало в очередной раз восхититься непритязательности местного потребителя к условиям хранения продуктов, а так же его полноразмерному пофигизму к качеству. Впрочем, такая позиция отлично увязывается с бренностью земного существования и вписывается в понятия адвайты, не к ночи будь упомянутой

Торговец с семьёй.

Так что, заполучив свой скрытный кадр (по каким-то причинам индийцы страсть как не любят, когда их фотографируют напрямую) и причастившись из вездесущей фляжки, я отправился искать место, с которого смогу сделать приличный кадр статуи на острове. Хотя, если быть откровенным, после семичасовой прогулки по пыльному пеклу - пыл мой поугас и нужно это было просто потому, что изначально был такой замысел. Впрочем, поход за кадром был не напрасным, хотя результат и отличался от первоначально задуманного.

После того, как я с упорством, достойным лучшего применения, прошагал ещё с километр и выбрался на одну из специально сооружённых площадок для созерцания озера - обнаружил, что вот теперь-то Будда уже полноценно развёрнут ко мне тыловой частью, так что, в какой-то степени, цель с точки зрения дзена достигнута. Это меня нисколько не обескуражило - наконец-то прогулку можно было признать завершённой и задуматься о земном сущем: отдыхе в прохладном и тихом номере. И немедленно закурил, рассеянно взирая на что-то делавших на берегу под набережной людей.

Надо сказать, что этим субботним вечером люди были заняты весьма благим делом - они собирали мусор. Я впервые увидел, что кто-то в этой стране не разбрасывает его, а наоборот, так что происходившее немало заинтересовало.

Количество мешков на единицу площади впечатляет.

Пока я наблюдал за ними - обнаружилось, что кто-то наблюдает за мной. Этим кем-то был весьма худощавый мужчина изрядно пожилых лет, одетый в том же ключе, что и копошившаяся на берегу группа, за тем исключением, что ноги и руки его были чисты, а значит с набережной он не спускался. Лицо его было изъедено морщинами, а губы и зубы - бетелем. Он сидел неподалёку на деревянном ящике, прислонившись спиной к металлической ограде и пристально глядел в мою сторону. Я стал так же смотреть на него, но он не отвёл взгляд. Я задумался, что бы это значило, но ответ на вопрос напрашивался сам собой, так что из кармана была извлечена пачка сигарет и протянута ему. Этот взгляд, когда человек стесняется спросить, ни с чем не спутаешь.

Он не преминул угоститься, затем, держа сигарету в руке, снова взглянул на меня, не решаясь что-то сказать. И зажигалку я ему тоже протянул, сказав не стесняться. Дурные привычки сближают, мой безмолвный визави наконец осознал, что я тоже говорю на человеческом языке и изрёк благодарность на характерном индийском английском. А мне только этого и нужно было

- Я впервые вижу уборку мусора в Индии! Так необычно..

- А откуда вы, сир?

Снова этот занудный вопрос, как будто других не бывает. Я опять сознался. В отличие от остальных, этот даже ухом не повёл. Я продолжил докучать ему, отвлекая от процесса употребления полученного.

- А эта какая-то глобальная программа очистки озера, или разовая акция? Сказать по правде, озеро изрядно захламлено.

Скорее всего, я казался ему неким тараторящим праздношатающимся, но, по сути, так оно и было. Стало быть, разубеждать его не было нужды.

- Это программа муниципалитета, - снизошёл до ответа собеседник.

- А это волонтёры, или наёмные работники? - не унимался я.

Он посмотрел на меня как на неизбежное зло, жестом и глазами вопросительно указал на пачку, что была у меня в руке, и, пока я протягивал ему её, начал медленно рассказывать.

- Это компания бездомных людей, которым нечем зарабатывать себе на жизнь на родине, в Макарла, регион Андхра Прадеш.

- А вы знаете их?

- Мы вместе пришли сюда несколько недель назад. Я нашёл эту работу для нас через одного моего знакомого, сын которого живёт в Хайдарабаде.

- Пришли?

- Да, транспорт дорог, когда нет денег.

Я понял его фразу именно так. Более того, во время разговора я понятия не имел, где это самое Макарла, но потом, посмотрев по гуглокартам, выяснил, что до него две сотни километров.

- И сколько платят за этот труд?

- Двести рупий в день рабочему и триста зарабатываю я, потому что говорю на английском языке и занимаюсь организацией работы. - он показал дешёвский кнопочный сотовый телефон, достав его из кармана.

Я с ужасом представил себе всю адовость этого труда - голыми руками весь день на жаре складывать мокрый мусор в пакет. За двести рублей в день.

- И ещё нам раз в день привозят обед, продолжил он.

Как будто это серьёзно меняло дело!

- А неужели в вашем городе совсем нет работы за такие деньги?

- Раньше мы трудились на полях землевладельцев. Выращивали овощи, фрукты... А теперь все земли заняты чёртовым хлопком. Каждый теперь выращивает этот чёртов хлопок, который обрабатывается машинами. Вся страна засеяна хлопком, таким как мы, больше негде работать.

Он, несмотря на всю мягкость индийцев, говорил именно это слово, которое у нас на телевидении переводят как "чертов".

- Вот же! А местные бизнесмены, неужели там ни к кому не поступить на работу?

- У нас очень бедный регион. А богатые не пустят таких, как мы, на порог..

- Вас - это далитов?

Слово вырвалось у меня непроизвольно, я начал быстро-быстро извиняться, но он прекратил мой поток слов жестом.

- Ничего страшного, вы не индиец. Да, это мы.

- А где же вы тут живёте?

- Здесь туристический район, поэтому тут нельзя спать, полиция прогоняет. Мы уходим туда, - он показал куда-то в сторону.

- Что, прямо на улице? Я не верил своим ушам.

Он поглядел на меня устало, но в этот момент кто-то позвал его снизу. Он извинился и сказал, что ему пора идти. Я продолжил быть чудовищно бестактным и спросил, можно ли сфотографировать его на память.

- Сорри, сир. Он помотал головой и направился было к своим.

Я попросил секунду подождать, достал себе одну сигарету из пачки, вытащил из кармана имевшиеся у меня рупии, что-то около тысячи, и протянул всё это ему, со словами купить себе что-нибудь.

Отказываться он не стал, кивнул головой и пошёл к ожидавшей его компании. Я ещё немного постоял и отправился искать банкомат, чтобы заплатить за тук-тук до гостиницы и винной лавки.

А над всем этим безучастно возвышался повёрнутый спиной Гаутама...

После очередной феерической гонки против шерсти (езда на тук-туках - отдельная олимпийская дисциплина в Индии, смесь восхищения и ужаса) я высадился у гостиницы и, не заходя внутрь, отправился поближе к народу. Народ, что в России, что в Индии, кучкуется в примерно одинаковых местах. Ну, по крайней мере, та его часть, которой хватает на олд монк.

Про реакцию моих индийских консультантов насчёт олд монка я уже упоминал. В общем-то, натурные наблюдения мнение подтвердили: с просьбой продать им широко известный среди гоанских туристов эликсир обращаются люди на вид весьма просветлённые. Стоимость самой популярной ёмкости - что-то около пятидесяти рупий за шкалик, в связи с этим идёт нарасхват.

Я его брать предсказуемо не стал, но не по причине снобизма, а потому что его можно найти на каждом углу в любой стране мира. Сунулся к прилавку, протиснувшись между прилипших к плечам рубашек, явил удивлённому продавцу свой облик и потребовал от него продать мне хороший местный ром, название которого я забыл.

- Олд монк, сир?

Я посмотрел на него как английский колонизатор на сипайского парламентёра.

- Окей, сир, сорри!

Он полез куда-то под прилавок и извлёк две бутылки разного вида. На одной я увидел знакомое название, озвученное Правином, после чего немедленно стал её владельцем, расставшись с внушительной суммой около четырёхсот рупий, снискав уважительные взгляды хлеставших олд монк коллег по цеху.

По пути в номер не забыл завернуть к знакомому торговцу фруктами, сворачивавшему деятельность, и что-то купил у него наугад. Знакомому потому, что я уже несколько раз проходил мимо него и даже два раза здоровался, в общем, никто не упрекнет меня в том,что я его не знал. К тому же он из раза в раз был занят одним и тем же - торговал фруктами, значит, человек надёжный и стабильный.

Так что с чувством исполненного долга и ощущением надёжного запаса ресурсов, я отправился в гостиницу, чтобы погрузиться сначала в ванну, а потом - в размышления о бренности существования, недостижимости счастья и общей несправедливости устоявшейся природы вещей.

Натюрморт, так сказать.

Как несложно догадаться, после пережитых волнений я форменным образом надрался, не отходя от рабочего места философа, под мелодичные индийские напевы, струившиеся из телевизора.

Как часто бывает после чрезмерного увлечения философией, утро было предсказуемо сложным. Что удивительно, началось оно опять со звонка Правина, который решил, что лучшего времени в воскресенье, чем семь утра, для звонка другу - не бывает. Ну или субботняя шалость всё же удалась и я познакомился с отзывчивостью коллеги. Впрочем, какая разница, в конце концов?

- Доброе утро, - пробормотал я, прокручивая в голове возможные причины, по которым мне никак не поехать с ним ни в Голконду, ни в музеи.

- Хорошего утра, Андрей! Я тебя не разбудил?

- Нет, что ты, я как раз собирался делать зарядку, - я тут же понял, почему Правин утром в субботу уже не спал.

- Я хотел спросить тебя о планах на завтра, ты говорил, что хотел бы посетить лабораторию?

Теперь стало окончательно ясно, что вчерашняя шалость удалась и надо блюсти реноме до последнего патрона.

- Ну, да, естественно! А нам что-то помешает это сделать?

- Конечно нет, но мой руководитель, а кроме него - ещё и владелец нашей компании попросили меня узнать, нет ли у тебя желания заглянуть в офис. Они были бы очень рады встрече. Что ты об этом думаешь?

Дело принимало серьёзный оборот: у меня не было никаких идей насчет того, зачем я могу понадобиться этим персонажам.

- Конечно, почему нет? А в какой половине дня?

- Ну, если ты не возражаешь, то с утра мы заедем в офис, а после обеда посетим лабораторию. Годится?

- Принято. Во сколько начало?

- Вообще мы начинаем работать в восемь утра, но мне никогда не удавалось попадать туда вовремя. Я заеду за тобой примерно в восемь пятнадцать. Идёт?

- Договорились. Хорошего воскресенья!

И я снова погрузился в сон.

Через два часа ко мне вернулась реальность и осознание того, что потаскавшийся костюмчик неплохо бы освежить - не в джинсах же щеголять в столь достойной компании.

В общем, через некоторое время я стоял у стойки администратора и договаривался о стирке и глажке. Диалог шёл из рук вон плохо - в выходной, по всей видимости, на смену выходили стажёры, да ещё и с небезупречным знанием английского. Больше всего меня удивила стоимость услуги, но альтернативу искать желания не было, так что я расстался с весьма приличной суммой, при этом особенное внимание было уделено способу возврата мне одежды.

- Вы предпочитаете чтобы костюм был доставлен вечером, или немедленно?

- Я же прошу его постирать и погладить - конечно вечером.

- Я правильно вас понял, костюм должна принести горничная, мисс?

- Хоть мисс, хоть миссис. Я буду ждать.

- Хорошо, мистер, ожидайте в районе пяти часов вечера.

- Спасибо.

На самом деле разговор был гораздо длиннее, запутаннее и изобиловал недопониманием, но суть его я привёл, на мой взгляд верно.

Я вышел на успевшую раскалиться улицу, закурил, и, глядя на протекавшую мимо массу людей, вдруг осознал, что я уже прилично устал от Хайдарабада. От вечной толпы, суеты, шума, пыли, жары и острой горячей еды. И еще от того, что уже забыл, когда в последний раз разговаривал на русском - мои остальные коллеги как-то безнадёжно растворились на обжигающих просторах Индии.

В такой тяжёлый момент тоски по родным берёзкам. В ностальгии по бескрайним просторам тайги, островерхим елям и тысячелетним замшелым скалам. В мыслях о спокойном величии Ладоги - я принял чёткое и безвозвратное решение:

- Сегодня я пойду в ресторан европейской кухни.

Сказано - сделано. Гугль подсказал места, в которые мне, вероятно, было нужно, так что я шустро принял душ, вылез из ванной, открыл шкаф с одеждой, в углу которого притаились сиротливо скорчившиеся джинсы, достал их и ...

... в общем, вместо ресторана было решено искать магазин европейской еды. В джинсах последний раз я лазил по обочинам железной дороги и прочим прелестям жизни, отчего они стали несовместимы с представлениями о ресторане.

Из вариантов имелись шорты и каким-то чудом оказавшиеся треники с выпущенными коленями и немного надорванной велосипедной цепью правой штаниной. В шортах ходить здесь было явно не принято.

В целом, внешний вид, на мой взгляд, отлично вписывался в антураж улиц и я пошёл искать магазин. В конце концов, штанина была не слишком рваной.

Магазин нашёлся быстро, цены в нём были вполне рублёвскими, так что народу там не было. Из полезных приобретений по итогу появилось молоко из Шотландии за двести рупий, пара банок консервов, нестареющий хлеб и всякая всячина.

Итак, праздник удался, пища не выжигала внутренности и мир уже не казался столь тяжёлым испытанием. Я развалился на диванчике, подкатил к себе столик, устроил на нем натюрморт закоренелого холостяка, склонного к алкоголизму, и в общем-то, был удовлетворён всем, как раздался стук в дверь.

Джентльменский набор и треники

Памятуя о том, что мне должны вернуть джентльменский облик, дверь я открыл. За ней стояла, мило улыбаясь, смугленькая горничная, ростом чуть приближавшаяся к моему плечу.

- Добрый вечер, мистер.

- Добрый вечер, - улыбнулся я.

Мы стояли.

Пауза затягивалась, костюм не появлялся. В голову полезли неприятные мысли о том, что с костюмом, возможно, какие-то сложности. Лён - он такой капризный...

- Можно мне войти? - лучезарно улыбалась она.

- У меня сегодня уже убирались, спасибо.

Мне ужасно не хотелось демонстрировать ей уголок философа, организованный на журнальном столике, тем более что к нему добавилась бутылка пива.

Она смотрела на меня непонимающим взглядом. Я на неё.

- Вы хотите мне что-то сообщить о моём костюме?

- Вы прекрасно выглядите, мистер! - она сошла с обложки журнала о толерантности, судя по всему, потому что у нас таких щёголей называют колдырями.

- Итак, чем я вам могу помочь?

- Я пришла к вам в гости, мистер. Меня зовут ... Аванти (если я правильно услышал).

Я решительно перестал понимать происходящее. Судя по всему, демонстрации столика было не избежать.

- Секунду, мне надо позвонить.

Я оставил дверь открытой, не предлагая ни зайти, ни отчалить, и пошёл к телефону, по которому набрал администратора.

- Здравствуйте! Вас беспокоят из номера такого-то. Ко мне постучалась горничная и утверждает, что пришла ко мне в гости. Вы не подскажете, что мне с этим делать?

- Здравствуйте, да, как мы с вами и договаривались, сейчас пять часов вечера.

- Но она не принесла мне костюм, насколько я понимаю.

На том конце провода всё явственнее ощущалось недовольство, но собеседник был вежлив, насколько я понимал его английский.

- Мистер, вы попросили, чтобы к вам в номер пришла девушка, именно в пять вечера. Первый час оплачен, дальше вы имеете возможность договариваться с ней.

- Договариваться о чём??? - я начал догадываться.

- О дружбе, мистер. Или я неправильно вас понял?

- Я просил вас постирать и погладить мне костюм.

- Ваш костюм лежит в ячейке с номером вашей комнаты в гостиной на этаже. Ключ от номера подходит.

- Спасибо. Что мне делать с девушкой?

- Это ваше дело, спасибо. Прошу прощения.

Я положил трубку, пошёл к двери и сообщил девушке, что произошла какая-то ошибка, после чего она извинилась, и, явно расстроившись, пошла в сторону лифта.

А я глядел ей вслед и размышлял, сколько же на самом деле стоит постирать и выгладить костюм.

Разницу, впрочем, вернуть мне не предлагали.

Ну и ещё всячина, для заполнения неловкой пустоты.