Как из СССР ездили за границу Опции

[para_dug]

Я описываю только личный опыт, если что. Дело было так. Подруга моей мамы в 1950-х годах вышла замуж за чеха и уехала жить в Чехословакию. А в 1978 году её дочка приехала к нам в гости в Ленинград. И тётя Майя (так звали мамину подругу) предложила моим родителям отправить меня к ней в гости, с ответным визитом. Родители сказали мне: «Ты сейчас на втором курсе, съезди за границу, пока не получила форму допуска, потом ведь уже не сможешь никогда никуда поехать». Они знали, о чем говорят. После смерти отца я нашла в его бумагах несколько приглашений тех лет на заседания Международной электротехнической комиссии, членом которой он был. В частности, в Париж. Но о том, чтобы по этому приглашению ехать, и речи не было. В связи с этим вспоминается ироничная фраза из миниатюры Жванецкого: «Мне в Париж по делу». Она тогда вызывала смех потому, что многие хотели хотя бы взглянуть на Париж хоть одним глазком, не то что делами там какими-то заниматься.

Из Чехословакии пришло приглашение, на котором было написано, что оно является въездной визой. Я пошла с ним в ОВИР (отдел виз и регистрации иностранцев). Через несколько дней мне оттуда позвонили и спросили, зачем это мне понадобилось ехать за границу. Я ответила, что, мол, Чехословакию посмотреть. Это было чистой правдой. Женщина недовольно спросила, почему бы мне не купить путевку. Этот вопрос поставил меня в тупик. Путевки в соцстраны тогда в принципе были, но легко ли было их приобрести - это большой вопрос. Вообще тогда советские люди предпочитали профсоюзные путевки по доступным ценам, но таких путевок на всех точно не хватало. Впрочем, все счастливчики с путевками проходили тот же путь, о котором я расскажу ниже.

В ОВИРЕ мне выдали бланк заявления на загранпаспорт, он не намного отличался от нынешнего. Я его заполнила и пошла к секретарю ректора института, в котором я училась (ЛЭТИ). Протягиваю ей листок и говорю, что мне надо сюда поставить печать института и подпись ректора. Услышав это, дама разразилась прямо-таки громом возмущения. «Вам надо пройти идеологическую комиссию!!!» Я понятия об этом не имела. Узнала, что и как, пришла на комиссию первого уровня, институтскую. Там сидело несколько солидных мужчин, желающих выехать вызывали по одному. В коридоре ко мне подошла наша преподавательница английского, она волновалась. Сказала, что едет в Англию. Это значит, что в соцстране она уже побывала, в капстрану пускали только после проверки поведения в социалистической. Не помню, о чем меня спрашивали, но всё закончилось успешно. Дальше надо было идти в райком комсомола (людям старше комсомольского возраста – в райком КПСС.)

В райкоме комсомольский работник спросил меня, кажется, в какой партии состоял недавно похищенный итальянский политический деятель Альдо Моро. Вот честно вам скажу, меня в восемнадцать лет итальянская политическая жизнь интересовала очень мало. Я не угадала и меня отправили восвояси, дав задание выучить, какие изменения последний съезд ВЛКСМ внес в устав пионерской организации. Пришлось выучить и явиться ещё раз. Высокомерный комсомольский деятель выслушал ответы и подписал бумажку, одновременно обсуждая с коллегой по райкому, как они поедут по комсомольским делам в Таллин и как будут там развлекаться вечером в клубе (в Прибалтике что-то такое в те времена было, запад как-никак).

После этого я получила заветную печать и подпись на заявлении и мне выдали заграничный паспорт, забрав при этом внутренний. В тот период, когда у меня был загранпаспорт, он заменял внутренний во всех ситуациях, когда бы он понадобился. И выдали его на срок или один месяц, или полтора, не помню точно.

Билет на самолет в Прагу мы купили в спецавиакассе для международных линий, легко и приятно. Обратно родители сказали ехать поездом. Билеты на поезда за границу продавали рядом с гостиницей «Москва». Там мне пришлось провести в очереди не один час. Все отъезжающие хотели сэкономить. Билеты на самолет тогда были дороже, чем на поезд.

Деньги меняли в банке на углу Невского и улицы Бродского (сейчас Михайловская). Отъезжающим в Чехословакию максимум 300 рублей, в другие страны иначе. Например, в восьмидесятые для поездки в Югославию меняли не больше 50 рублей.

Летела я, естественно, рейсом Аэрофлота. Рядом со мной сидел пожилой чех. Когда пролетали над Польшей, он сказал: «Посмотрите, какие там узкие полоски земли. Там сельскохозяйственные земли все у частных собственников».

Когда я приехала в маленький город Йичин, где жили наши друзья, тетя Майя сказала, что мне надо зарегистрироваться в советском консульстве, что мы с ней и сделали.

Сначала тетя Майя отправила меня со своей дочкой Ленкой, которая весной гостила у нас в Ленинграде, в Прагу к своим знакомым. Там хозяйка дома с Ленкой стали обсуждать, что из достопримечательностей и музеев Праги мне надо показать, и было сказано также, что мне надо купить джинсы. Но сколько мы с Ленкой не таскались по пражским магазинам, джинсы видели только чешские, а их Ленка забраковала.

Обратный билет у меня был с открытой датой, и, чтобы его закомпостировать, то есть получить место в конкретном поезде, пришлось отстоять снова большую очередь, на этот раз в Праге. Но на тот период, на который меня отпустило советское государство, билетов не было. Пришлось взять билет на дату на два дня позже, а из-за этого получать разрешение в советском консульстве, теперь уже в Праге, на то, чтобы задержаться в Чехословакии на два дня.

В Праге я присматривалась к туристам со всей Европы и улавливала последние веяния моды. Однажды увидела группу туристов, в которой платья девушек точно соответствовали актуальным мотивам. Услышала русскую речь.

Вообще тогда в моду только что вошли кроссовки. Все немцы были в них.

В пражском книжном магазине накупила художественной литературы наших издательств, у нас эти книги свободно в магазинах не стояли.

После завершения осмотра достопримечательностей прекрасной Праги мы вернулись в Йичин, и потом меня отвезли в Карловы Вары. Там я жила у русских эмигрантов. Мне показали город, я была от него не в меньшем восторге, чем от Праги. И там, поняв, что настоящие синие джинсы мне не найти, я купила югославские белые, насмотревшись на местных девушек в белых джинсах. Позже, дома, я перекрасила их в «Фантазии» в бордовый цвет. Кстати, туда я собиралась тоже при помощи «Фантазии» (бытовой краски для тканей). Для того, чтобы взять с собой хоть что-то более-менее модное, я перекрасила в желтый цвет старый мамин белый банлон и перешила для себя папины индийские джинсы «Луи».

Родители заказали мне горные лыжи для мамы, горнолыжные ботинки для папы и горнолыжные очки для всей семьи. Лыжи я купила в Праге, ботинок не нашла, а за очками пошла в Карловых Варах. Купила, принесла домой, и тут друзья хозяев дома осмотрели их внимательно и сделали вывод, что они мотоциклетные. Менять пошли всей компанией. Несколько взрослых чехов долго требовали от продавщицы, чтобы она взяла очки обратно и вернула мне деньги. В конце концов им это удалось. Нужные очки я потом купила в другом городе.

Когда я выходила погулять одна, меня предупреждали, что местные жители недолюбливают Советский Союз, и лучше не сообщать, откуда я приехала. Меня научили, как отвечать «Не знаю» и «Не понимаю» по-чешски, если ко мне кто-нибудь обратится на улице. Но на самом деле никаких неприятных инцидентов, если не считать неудачную покупку очков, у меня не было. Обратно в Ленинград я ехала в купе с чешской семьей.

После возвращения домой я первым делом пошла сдавать заграничный паспорт со справкой из советского консульства в Праге о причине задержки на два дня.

[Gringo]

И о первом выезде. Год 1990 вроде, СССР на издохе, но еще фунциклирет. Приятель из райкома комсомола должен был ехать по какому-то хитрому безвизовому, безпаспортному круизу в Финляндию. Что-то не сложилось и он впихнул меня. Теплоход "Константин Симонов", какие-то марки по советскому курсу, плюс взял у приятеля работавшего у финнов пару тысяч. Гавань. Морской вокзал, процедуры, наливаем. Через пару часов после отхода веселье приняло совсем предосудительный характер, песни, пляски, кидание девок(как оказалось из КГБ) в бассейн накрытый слава богу сеткой. В разгар трэша и угара подсел какой-то финн, что-то лепетал, показывал деньги. С грехом пополам понял, что финн гомосек и хочет меня. Сказать что я был возмущен, значит ничего не сказать, но молодость и цинизм взяли своё. Поэтому кое-как объяснил ему, что я не по этому делу, а вот тот светлый крепкий паренек как раз из таких. Паренек был незамысловатый пролетарий, ветеран Афгана. Отправил финна к нему, а потом попросил бармена перевести суть хотелок финна. Сам же предварительно спрятался в темный уголок бара. Чухонец после плюхи летел метров пять, добить Сереге не дали. Ну да ладно, свидетелей было много, скандал замяли.
Хельсинки, стоянка часа три или четыре, не помню. Естественно поперлись в Форум, там разинув рот шлялись, потом покупка видика в комиссионке, потом случайный взгляд на часы - до отхода полчаса !!! Бежим в порт, красавец теплоход уже метрах в ста от берега, по причалу мечется какой-то посольский тип, приплыли. Говорю Сереге(так чтобы посольский слышал), ну что, дуем на автовокзал и в Швецию - они не выдают. Посольский зеленеет, но тут проявилась мудрость и спокойствие финнов. Спрашивают - домой хотите ? Хотим. ОК, чего-то бубнит в рацию, подходит катер, нас сажают, догоняем корабль, трап, мы у своих. Вваливаемся в кают-компанию с покупками в ярких пакетах, с видаком, а там внеочередное заседание комсы. ЧП районного вселенского масштаба Ну помахали ручкой, мол не пужайтесь , всё путем, и пошли бухать дальше.
Ну по приезду репрессий не было, комсомол уже дышал на ладан, разве что приятелю райкомовскому прилетело.