Как из СССР ездили за границу Опции

[para_dug]

Я описываю только личный опыт, если что. Дело было так. Подруга моей мамы в 1950-х годах вышла замуж за чеха и уехала жить в Чехословакию. А в 1978 году её дочка приехала к нам в гости в Ленинград. И тётя Майя (так звали мамину подругу) предложила моим родителям отправить меня к ней в гости, с ответным визитом. Родители сказали мне: «Ты сейчас на втором курсе, съезди за границу, пока не получила форму допуска, потом ведь уже не сможешь никогда никуда поехать». Они знали, о чем говорят. После смерти отца я нашла в его бумагах несколько приглашений тех лет на заседания Международной электротехнической комиссии, членом которой он был. В частности, в Париж. Но о том, чтобы по этому приглашению ехать, и речи не было. В связи с этим вспоминается ироничная фраза из миниатюры Жванецкого: «Мне в Париж по делу». Она тогда вызывала смех потому, что многие хотели хотя бы взглянуть на Париж хоть одним глазком, не то что делами там какими-то заниматься.

Из Чехословакии пришло приглашение, на котором было написано, что оно является въездной визой. Я пошла с ним в ОВИР (отдел виз и регистрации иностранцев). Через несколько дней мне оттуда позвонили и спросили, зачем это мне понадобилось ехать за границу. Я ответила, что, мол, Чехословакию посмотреть. Это было чистой правдой. Женщина недовольно спросила, почему бы мне не купить путевку. Этот вопрос поставил меня в тупик. Путевки в соцстраны тогда в принципе были, но легко ли было их приобрести - это большой вопрос. Вообще тогда советские люди предпочитали профсоюзные путевки по доступным ценам, но таких путевок на всех точно не хватало. Впрочем, все счастливчики с путевками проходили тот же путь, о котором я расскажу ниже.

В ОВИРЕ мне выдали бланк заявления на загранпаспорт, он не намного отличался от нынешнего. Я его заполнила и пошла к секретарю ректора института, в котором я училась (ЛЭТИ). Протягиваю ей листок и говорю, что мне надо сюда поставить печать института и подпись ректора. Услышав это, дама разразилась прямо-таки громом возмущения. «Вам надо пройти идеологическую комиссию!!!» Я понятия об этом не имела. Узнала, что и как, пришла на комиссию первого уровня, институтскую. Там сидело несколько солидных мужчин, желающих выехать вызывали по одному. В коридоре ко мне подошла наша преподавательница английского, она волновалась. Сказала, что едет в Англию. Это значит, что в соцстране она уже побывала, в капстрану пускали только после проверки поведения в социалистической. Не помню, о чем меня спрашивали, но всё закончилось успешно. Дальше надо было идти в райком комсомола (людям старше комсомольского возраста – в райком КПСС.)

В райкоме комсомольский работник спросил меня, кажется, в какой партии состоял недавно похищенный итальянский политический деятель Альдо Моро. Вот честно вам скажу, меня в восемнадцать лет итальянская политическая жизнь интересовала очень мало. Я не угадала и меня отправили восвояси, дав задание выучить, какие изменения последний съезд ВЛКСМ внес в устав пионерской организации. Пришлось выучить и явиться ещё раз. Высокомерный комсомольский деятель выслушал ответы и подписал бумажку, одновременно обсуждая с коллегой по райкому, как они поедут по комсомольским делам в Таллин и как будут там развлекаться вечером в клубе (в Прибалтике что-то такое в те времена было, запад как-никак).

После этого я получила заветную печать и подпись на заявлении и мне выдали заграничный паспорт, забрав при этом внутренний. В тот период, когда у меня был загранпаспорт, он заменял внутренний во всех ситуациях, когда бы он понадобился. И выдали его на срок или один месяц, или полтора, не помню точно.

Билет на самолет в Прагу мы купили в спецавиакассе для международных линий, легко и приятно. Обратно родители сказали ехать поездом. Билеты на поезда за границу продавали рядом с гостиницей «Москва». Там мне пришлось провести в очереди не один час. Все отъезжающие хотели сэкономить. Билеты на самолет тогда были дороже, чем на поезд.

Деньги меняли в банке на углу Невского и улицы Бродского (сейчас Михайловская). Отъезжающим в Чехословакию максимум 300 рублей, в другие страны иначе. Например, в восьмидесятые для поездки в Югославию меняли не больше 50 рублей.

Летела я, естественно, рейсом Аэрофлота. Рядом со мной сидел пожилой чех. Когда пролетали над Польшей, он сказал: «Посмотрите, какие там узкие полоски земли. Там сельскохозяйственные земли все у частных собственников».

Когда я приехала в маленький город Йичин, где жили наши друзья, тетя Майя сказала, что мне надо зарегистрироваться в советском консульстве, что мы с ней и сделали.

Сначала тетя Майя отправила меня со своей дочкой Ленкой, которая весной гостила у нас в Ленинграде, в Прагу к своим знакомым. Там хозяйка дома с Ленкой стали обсуждать, что из достопримечательностей и музеев Праги мне надо показать, и было сказано также, что мне надо купить джинсы. Но сколько мы с Ленкой не таскались по пражским магазинам, джинсы видели только чешские, а их Ленка забраковала.

Обратный билет у меня был с открытой датой, и, чтобы его закомпостировать, то есть получить место в конкретном поезде, пришлось отстоять снова большую очередь, на этот раз в Праге. Но на тот период, на который меня отпустило советское государство, билетов не было. Пришлось взять билет на дату на два дня позже, а из-за этого получать разрешение в советском консульстве, теперь уже в Праге, на то, чтобы задержаться в Чехословакии на два дня.

В Праге я присматривалась к туристам со всей Европы и улавливала последние веяния моды. Однажды увидела группу туристов, в которой платья девушек точно соответствовали актуальным мотивам. Услышала русскую речь.

Вообще тогда в моду только что вошли кроссовки. Все немцы были в них.

В пражском книжном магазине накупила художественной литературы наших издательств, у нас эти книги свободно в магазинах не стояли.

После завершения осмотра достопримечательностей прекрасной Праги мы вернулись в Йичин, и потом меня отвезли в Карловы Вары. Там я жила у русских эмигрантов. Мне показали город, я была от него не в меньшем восторге, чем от Праги. И там, поняв, что настоящие синие джинсы мне не найти, я купила югославские белые, насмотревшись на местных девушек в белых джинсах. Позже, дома, я перекрасила их в «Фантазии» в бордовый цвет. Кстати, туда я собиралась тоже при помощи «Фантазии» (бытовой краски для тканей). Для того, чтобы взять с собой хоть что-то более-менее модное, я перекрасила в желтый цвет старый мамин белый банлон и перешила для себя папины индийские джинсы «Луи».

Родители заказали мне горные лыжи для мамы, горнолыжные ботинки для папы и горнолыжные очки для всей семьи. Лыжи я купила в Праге, ботинок не нашла, а за очками пошла в Карловых Варах. Купила, принесла домой, и тут друзья хозяев дома осмотрели их внимательно и сделали вывод, что они мотоциклетные. Менять пошли всей компанией. Несколько взрослых чехов долго требовали от продавщицы, чтобы она взяла очки обратно и вернула мне деньги. В конце концов им это удалось. Нужные очки я потом купила в другом городе.

Когда я выходила погулять одна, меня предупреждали, что местные жители недолюбливают Советский Союз, и лучше не сообщать, откуда я приехала. Меня научили, как отвечать «Не знаю» и «Не понимаю» по-чешски, если ко мне кто-нибудь обратится на улице. Но на самом деле никаких неприятных инцидентов, если не считать неудачную покупку очков, у меня не было. Обратно в Ленинград я ехала в купе с чешской семьей.

После возвращения домой я первым делом пошла сдавать заграничный паспорт со справкой из советского консульства в Праге о причине задержки на два дня.

[ankoss1]

читаю с умилением , поездки моих родителей за бугор не случались , из всех воспоминаний помню как папа рассказывал как служил в чехословакии , на танке и прочих машинах разьезжая там в качестве военнослужащего. как ходили в увольнительную и по ошибке накупили вместо тушенки корма для животных ( дешего и сердито ). привез как понимаю оттуда дембельский альбом , по сей день пересматриваю его , когда бываю дома.