На поезде на Западную Украину., Путевые заметки. Опции

[para_dug]

На поезде на Западную Украину.
В феврале 1996 года мы сидели на солнышке под сосной в Орехово, где катались на лыжах ещё со старыми бугельными подъемниками, и пили чай. К нам подошёл незнакомый парень и стал рассказывать, как здорово кататься на горных лыжах в Трускавце.
И надо же было быть такими идиотами, чтобы, поверив в рассказ незнакомца, не задумываясь, ничего не разузнав, просто купить билеты на поезд и ломануться с восьмилетним ребёнком в Трускавец!
Поезд шёл через три бывшие советские республики в четвертую. Тогда было популярно выражение «парад суверенитетов». Я заранее позвонила в управление железной дороги и спросила, нужны ли для проезда заграничные паспорта. Мне ответили, что не нужны. Но те из нашей компании, у которых они были, их всё-таки взяли.
Первым независимым государством, границу с которым мы пересекли, была Латвия. Её мы, кажется, проезжали ночью. Никаких эксцессов не было. Необычным было только то, что в Даугавпилсе в вагон загрузились с лыжами так называемые «неграждане». Они сказали, что регулярно ездят кататься на горных лыжах в Славско. Рассказывали о жизни в статусе «неграждан».
А днём мы пересекли границу с Литвой. И тут начался экстрим. Поезд остановился, в вагон зашли несколько литовских пограничников с автоматами и стали требовать от пассажиров предъявления заграничных паспортов, угрожая высадкой из поезда. Причем неприятное ощущение от ситуации усугублялось тем, что вокруг было чистое поле, а посреди поля виднелось какое-то мрачное здание, вид которого ассоциировался с тюрьмой. Под удар попадали двое из нашей компании, у которых были только внутренние российские паспорта. Один из них в этот момент оказался в туалете, в который пограничники ломиться не стали. А со второго нашего друга под видом штрафа стрясли немалую сумму, причем в российских рублях. Тогда и в РФ доллары США ходили, в Литве и подавно. И своя валюта у них, естественно, была. Я не поняла: как в Литве могут брать штраф в российских рублях? Что-то тут нечисто…Я попыталась объяснить то, что мне сказали в управлении железной дороги, но пограничник в ответ замахнулся на меня автоматом, и я предпочла удалиться от греха подальше. В соседнем купе ехала девушка, у неё тоже не было загранпаспорта и с неё начали требовать денег, но она забилась в угол, накрылась одеялом и категорически заявила, что денег у неё нет. От неё отстали. «Неграждане», уже, видимо, привычные ко многому, просто послали этих вымогателей подальше, и они ушли. Наш проводник на всё время этого действа заперся в своём купе.
Потом проезжали Вильнюс. Поезд остановился на вокзале. Вдоль всего поезда выстроились парни и девицы в военной форме с автоматами. Видимо, охраняли поезд, чтобы никто не проскочил незаметно в Литву. Выглядело это жутковато и непривычно. Они стояли, расставив ноги, и казалось, что просто излучают агрессию.
Дальше была Белоруссия. Про неё мне запомнилось только Лидское пиво, которое покупали наши ребята на остановке.
Въехали в Украину. В купе зашел здоровенный детина – украинский таможенник. Было четыре утра. По виду он был очень удовлетворён своей должностью. Он сел, сказал, что у него на фуражке церковь, а потом увидел на столе пиво и изъявил желание его вкусить. Выпил всё пиво и съел всю колбасу, которые были на столе.
Выйдя на вокзале в Трускавце, мы начали расспрашивать местных жителей, где тут горнолыжные подъемники. Нам ответили, что когда-то были, но теперь их уже нет. Облом. Что делать? Но мы же узнали у «неграждан» о Славском. Нашли автобус, шофёр которого за сколько-то долларов (помню, что недёшево) отвёз нас на узловую станцию, с которой можно было на поезде уехать в Славско. На ветровом стекле его, само собой, был портрет Бандеры. Вообще сколько себя помню (а помню я себя с шестидесятых) шофёры грузовиков и автобусов в южных российских регионах СССР имели традицию прикреплять на ветровое стекло маленькое фото Сталина, а на Западной Украине Бандеры.
Прибыли в Славско, стали искать пристанище. Поселились в тургостинице, сильно обветшалой. На гору туристов возили в открытом кузове мощного полноприводного грузовика. Объяснили, что автобусам к нижней станции канатной дороги подъехать не получается, хотя однажды один подъехал, но сорвался, и были жертвы. Всю дорогу до горы я читала про себя «Отче наш» и «Богородицу», особенно страшно было переезжать через потоки талой воды под мостом. В общем, та ещё была дорожка.
Местные жители сказали нам, что такого снега, как в марте 1996-го, не было уже семнадцать лет. То есть нам крупно повезло. О таком количестве пушистой «целины» лыжники, которые умеют получать от неё удовольствие, грезят в снах. Ратраки там, конечно, не ходили, в советские времена о них ни у кого и мыслей-то не было. Только фрирайд.
В Советском Союзе горнолыжную экипировку можно было отыскать только подержанную в комиссионном магазине по жутким ценам. Помню даже статью об этом в журнале «Юность» под названием «Горнолыжные страдания». Поэтому перестройка ознаменовалась для нас прежде всего тем, что появилась возможность покупать новое снаряжение. И в дальнейшем мы старались его улучшать. В Славском нам показалось, что мы вернулись лет на десять назад, в восьмидесятые. Большинство горнолыжников там было экипировано в ретростиле.
Как во всех советских тургостиницах, завтракать мы ходили в большую столовую, где нас кормили котлетами, макаронами и кашами. Обычный привычный ассортимент. Народу было немного. Обращала на себя внимание группа молодёжи, предводительствуемая худым мужчиной в очках, который перед каждой трапезой вставал и читал молитву. Говорил он только по-украински, даже обращаясь к явно русскоязычным, а это у меня всегда вызывало ироничное отношение. Они тоже катались на лыжах. Однажды мы поехали не на гору Говерла, а в другое место и обратно возвращались вниз по дороге на лыжах, одновременно с этой группой. Их предводитель знал дорогу. В какой-то момент, я спросила, где сворачивать, докуда ехать. Он закричал: «До бетонного столпу!». Я не расслышала, переспросила. Он повторил. Я опять не расслышала. Тогда он крикнул с досадой в голосе: «До бетонного столба!» «А-а» - говорю - «теперь понятно!» Это было забавно. Он, похоже, подумал, что я или не поняла слово «столпу», или принципиально не хотела понимать по-украински. На самом деле просто не расслышала, был сильный ветер. Но эта группа, похоже, была образцом того нового воспитания, которое тогда зарождалось, а потом привело к массовому скандированию небезызвестных лозунгов и другим последствиям.
Но вообще народ тамошний показался нам значительно более мягким по характеру, чем на Кавказе, куда мы в основном в те годы ездили кататься. По центру посёлка стояла греко-католическая церковь. В магазинах продавали домашнее вино, на горе жарили шашлыки из свинины. Всё как обычно.
Обратно возвращались на поезде через Львов. В поезде отмечали 8 Марта, очень громко пели под гитару романс «Твои глаза зелёные, слова твои обманные», чем сильно рассердили проводницу.

[istruba]

В Славском-Тростян. Говерла- в Ивано-Франковске.

[para_dug]

В Славском-Тростян. Говерла- в Ивано-Франковске.

Точно, Тростян. Память подвела. Спасибо.