Ля Грав вдохновляет., Фольклор. Стихи. Сказки. Опции

[SnegoZavR]

Приэльбрусье, Хибины и с недавних пор ЛяГрав - мои места силы.
Места, которые добавляют мне энергии, желания любить, работать, выдумывать,
двигаться к новым целям и мечтать о несбыточном так, чтобы оно сбывалось.
Так же влияют такие места и на многих других людей.

Ну, к Хибинам и Кавказу еще доберемся, а сейчас о ЛяГраве.
В разное время в разных темах были написаны стихи о ЛяГраве.
Стариканом, Бестией и мною. Чтобы они не потерялись (фольклор - фигли!) и я и создал эту тему.

Еще добавлю кой-какой текст, который посвящаю ХеппиБездею Старикана.
Браза! С Днюхой!

[SnegoZavR]

Продолжение .

Так вот про уругвайские грибы.
Вчера в Le Chalet (это название филипповского ресторана) с нами тусили завсегдатаи
и фриланс-сотрудники Филиппа – уругвайский саксофонист Фреди и алеутский гитарист Билли.
Фред и Билли живут здесь много лет. Большую часть времени они проводят в ресторане.
Помогают Филиппу, потом, как черти, гоняют на лыжах, а вечерами играют блюз
на широкой террасе ресторана. Кстати, терраса сделана из тика, потому что у дедушки Филиппа
была шхуна, на которой дедушка возил по морям алжирских арабов и американское оружие.
Но дед попал в немилость, и его шхуну расстрелял военный корвет и пригнал остатки
на буксире в Марсель. Дедушка признал ошибки молодости, ему отдали остатки корабля,
он их припрятал, и отправился на исправительные работы в район Индокитая, где провел немало времени
в огнестрельном общении с такими же бездомными головорезами.
Работы для дедушки хватало – Вьетнам, Судан, Алжир, но со временем он узбагоился и поселился в Гренобле
в маленьком шале с видом на горы. В ресторане висит его фотка – крепкий, небольшого роста старик в шляпе,
в пальто, с массивной тростью, с выбеленными морем мохнатыми бровями и большими хитрыми глазами –
прям какой-то старик Державин, а не капитан Флинт.

Когда Филипп построил свой высокогорный ресторан, дед притащил наверх штабель тиковых досок
от своей шхуны и бригаду зловещих арабов. За неделю они отстроили шикарную террасу,
равную которой вы не найдете во всем Провансе. Правда, потом, рассказывал Филипп, ему стоило
больших трудов отбиться от деятельного деда, который то казино там предлагал соорудить,
то корпоративный бордель, то перевалочный пункт для товаров известной долины.
Нет! Нет! И Нет! – ответил деду несговорчивый внук.
Филипп и в душе и по жизни – круглолицый вихрастый бордер.
Неунывающий, как Незнайка на луне, и позитивный, как Боб Марли.
Любимые горы, плюс любимая работа, а с недавних пор, плюс любимая женщина
– ну, что еще надо бордеру, чтоб жизнь удалась?

Пока лыжник суетливым годилем тщится все успеть – бордер уже успел!
Так говорил мне мастер саксофона Фреди вчера на тиковой террасе.
Ветер задувал в рукава и в штаны, снег набивался в глаза, мы стояли и курили какую-то дрянь,
и вели беседы, для которых в бетонном городе нет ни времени, ни места, ни смысла.

- Фреди, - спрашивал я. – А ты как здесь застрял?
Фреди – афигенный саксофонист, он играл в опере в Монтевидео. А здесь подрабатывает на кухне
и шпилит вечером, а иногда в обед, завораживающие соляки не хуже Кенни Гарретта, если хотите знать.
Хотя мое личное предпочтение в саксофоне, конечно, Кэнди Далфер. Но это не важно.

Фреди любит пафосные речи и он пустил табачные кольца в стаю колючих снежинок,
ущипнул пару раз свою полуседую бородку и сказал так:
- Я восемнадцать лет потратил на учебу, а потом столько же играл в оркестре. Нахера?
Я искал мир в своей душе – я нашел его здесь.
В суете театра я забыл ночное небо – я нашел его здесь.
Вся музыка, которую можно вообразить – я нашел ее здесь.
- Базара нет, - подумал я и заметно загрузился.
Фреди засмеялся.
- Забей! – сказал он.

Луна, окруженная метелью, проплыла возле пика la Meje.
Мы вернулись в бар и Фред с Билли зарядили «Позвони Элвису», «Sultans of Swing»,
а завершили мы все вместе шумными воплями «Heavy fuel».

Вот тут Фред и достал какие-то грибы, присланные его уругвайской родней, и стал всех угощать.
Грибы реально были похожи на наши лисички, но только Леха смотрел на них подозрительно.
Фреди, - снова спросил я. А твоя родня как относится… ну, что ты зависаешь здесь?
Эти горы, - ткнул пальцем Фред в темные громады за окном, этот ресторан,
и эта тварь – он обнял подкравшегося Муна – и есть моя родня.
– Базара нет, - снова резюмировал я.
А Фреди уже негромко и трогательно, словно колыбельную, играл Хайвэй то Хелл.


Алоха, бразы!
Ту би континуед