Бунтарьььььььь?????????????????????????????????

а ты с утра

Утром проснулся, смотрю за окном солнце. Ерунда какая-то, в Оффске солнца быть не должно, особенно утром в январе. После нового года, до Рождества. Потом на часы глянул - нет, не утро, уже после обеда. Но это на моих часах после обеда, у нормальных людей до обеда еще. Потому что у меня часы на час вперед, я их переводить не стал. У нас как часы переведут и говорят, что больше переводить не будут - точно врут. Все притворяются. Поэтому часы я переводить, как все, не стал, а до весны оставил. Мало ли, что там они еще придумают. А мне привыкать не надо будет, у меня на час вперед.

И вроде как уже бежать кататься надо. Хватать там все это барахло, на себя напяливать. И бегом на гору. Потому что кататься я приехал.
Но думаю - да к черту это всё. Куда хочу, туда и приехал. Может, я в гостиницу эту приехал, потому что они с меня за сутки взяли вместо двух. И я хочу здесь и сейчас торчать в гостинице, смотреть телевизор размером с кошачью подушку с тремя каналами, и вообще отсюда не выходить. Мне так нравится, может. И на часы смотреть, на час вперед. Все еще час назад живут, а я в будущем. Здорово же. Если вы понимаете, о чем я.

Но за кефиром сходил. Хорошо, конечно, ничего не делать, но завтрак я проспал, а обед покупать жалко. Денег нет. Предки уже перестали денег давать, а свои куда-то делись. С ними всегда так - вроде они есть сначала, никуда их не деваешь, а все равно кончаются. Не то, чтобы сразу, но куда-то деваются. Я не то, чтобы переживаю о них, но эти чертовы деньги всегда почему-то нужны. Притворяются, наверное, как и все, что нужны. Но хорошо притворяются, не скроешься.
Кефир кончился, а по телевизору не показывают ничего. Как обычно в праздники. Все должны радоваться там, шампанское пить и радостные передачи по ящику смотреть. А они вроде как радостные, а неохота на них смотреть. Как салфетки жуешь. Все вокруг жуют, и делают вид, что нравится. А ты жуешь, потому что все жуют, только тебе не нравится. Но надо улыбаться, чтобы не расстраивать никого. У меня рядом никого не было, чтобы улыбаться, но я все равно улыбался.

Потому что вспомнил, что Оникс про блинчики в баре говорила, на этом самом Кукисвумчр.. На двадцать пятом, в общем.
Сел и поехал за блинчиками. Лыжи тоже взял. Все равно из машины не доставал, что их, выбрасывать теперь, что ли? Или на третий этаж тащить? Тоже мне, глупость.

Приехал, в общем, ботинки достал. И думаю. Это ж не те ботинки, мои ботинки мыши в гараже сожрали за лето. Не то, чтобы совсем сожрали, дурные они, что ли. Просто отец там рыбу сушит, а ботинки там лежали недалеко. Вот они эту рыбу снимали с вешалки и в ботинки тащили, им там удобнее было, наверное. Я бы тоже в ботинках рыбу жрал, если бы мышью был. Скорее всего. Все равно я их выбрасывать собирался. Такие дела.

А другие ботинки на два размера меньше. Или на один, тут никакой разницы. Ну, вы понимаете, о чем я, если речь идет о горнолыжных ботинках.
В общем, все равно напялил. Потому что в этом баре надо блинчики в ботинках есть. Иначе не продадут. Или продадут, но подумают что-нибудь. Мне, конечно, все равно, что они подумают, но все же одел их. Захожу, а там народу - тьма. И все разряжены, как попугаи. Смеются, разговаривают, что-то пьют.

Я сразу тоже захотел смеяться, разговаривать и что-то пить. Но для этого кататься надо, иначе неискренне получается. Будет как-то не по-правде. Они, конечно, не знают, что ты не катаешься, и будут думать, что катаешься. Все равно я про местную горку почти всё, что написано, читал, и могу тоже, как они, кивать головой, цокать языком там. Тоже что-нибудь рассказывать, как где-нибудь с горы свалился. Но они не знают, а я знаю, поэтому мне не так будет нравиться, как им. А это не честно. Поэтому блинчики доел и поехал тоже с горы сваливаться, я немного умею. Там научился, там подсмотрел. Так-то ничего сложного, надо просто смотреть на них и делать то же самое. Все равно всем все равно, каждый за собой смотрит и все равно про себя на самом деле думает.

Ну, как обычно - вроде как слушает, как ты с горы свалился, а на самом деле ждет очереди, чтобы тоже рассказать. Так положено. Чепуха, конечно, но весело. Так всегда бывает - весело от всякой чепухи, вроде ничего смешного, а настроение щекотное и весело. Даже бывает, начнешь, как идиот, дурачиться, и с горы валишься каким-нибудь особым способом. То во время неподходящее, то залезешь на камень какой-нибудь и с него тоже спрыгнешь. Ерунда вроде, а все тоже самое повторяют, а потом рассказывают и смеются. И пьют что-нибудь.
Это с детства так у всех. На детской площадке смотришь, бывает, на девчонок, а тебе лет шесть. И им тоже столько. Хоть за волосы дергай - не посмотрят, только если пальцем покажут. А если с качелей как-нибудь особо свалишься - смеются и радуются. И все остальные вокруг тоже начинают с качелей падать. Им тоже шесть лет, и всем весело. Но еще что-нибудь не пьют, а только конкретные вещи, которые предки дадут. И вся разница.

Одел я, в общем, шапку, и тоже пошел с горы ездить. Вверх-вниз, вверх-вниз. Шапка дурацкая, зеленая, но мне нравится. Так и катался. А вечером лекция должна была быть, там все еще громче рассказывают что-то друг другу и потом пьют что-нибудь. И сразу радостно становится. Такие дела.

Why you so serious?

вот прям в точку! )))))))

Нравится мне как ты пишешь

О, как!
Какое знакомое наваждение! Этот, глядящий из клочьев тумана,
из вихрей северной вьюги, из летящего в лобовое стекло снегопада, знакомый морок.
Ночная трасса, далекий Оффск, полярное сияние, Оникс.
Булетман, мы все – плоды своего воображения.
Оффск, и, тем паче, 25км – это результат группового воображения. А Оникс – это известная оффская фантазия.
Хотя раньше, бывало, можно было нафантазировать Оникс в Альпах или в Приисковом, то теперь,
судя по виртуальным фотовыдумкам Сондре, Россфри и Бунти – Оникс привязана чарами Кукисвумчорра
к ограниченному ареалу самовоображения и только под влиянием сверхсильных фантасмагорий
можно выдумать Оникс в Питере. Что тебе и удалось.
Везет вам – там в северной своей сказке! И не щипай себя, и не коли в мягкие и твердые места булавками.
До таких пряных и ароматных фантазий еще домечтаться надо.
А рассеется наваждение, растает снег, что останется?

Всем, алоха!!!
С Новым Новым Годом!

Так пишет здорово,что тоже захотелось в этот самый Оффск.

Еще пиши!!

??? О_о

Может вырезать Андрюху в "Творчество", а то потеряется?

Какой-то ты, Костя, кровожадный вернулся: чуть что - так сразу и резать.

2 Андрюха .
2 Костег. Давай до конца дочитаем, а потом в "творчество".

Вот прочитал.
И как теперь работать?
Придется притворяться, что мне ни чуточки не хочется в Оффск, совсем не хочется увидеть Onix в красном платье, и вообще не хочется съесть блинчики со сгущенкой

это очень тяжело. уже три дня работать не могу

Валит

Вот тут вот, похоже, самое главное... Да наладится все, Андрюха, потерпеть надо! Ведь не за ради красного словца все происходит и живем, а за тех, кого приручили и ответственны... Ты эта, поправляйся давай, там еще впереди столько всего!

Кто? откуда?

валит - народ уезжает из оффска
валит - народ приезжает в оффск.

не?

Кто бунтаря завалил???

Подвиг Калибера
Я валю - снег валит

Бывает, катишься так с горки, и не замечаешь, что делаешь. Ну, не то, чтобы бездумно летишь куда-то навстречу приключению, тогда-то оно точно придет. А просто катишься, а думаешь о другом. Например, что из шапки нитка торчит сбоку. И вот начинаешь думать, болтается она на ветру, или к шапке прилипла. Вроде бы ерунда, но важно жутко. И так эта мысль захватывает, что ни о чем другом думать не можешь. А как остановишься - она же уже не на ветру, и шапка не на голове, иначе не видно. Такая вот ерунда.

С шапками всегда так. Почему-то очень важно, какая шапка, но ты же ее не видишь, она на голове. Кому какое дело, какая у него шапка, если он ее все равно не видит. Никогда не мог взять в толк. Шапки должны людям другие покупать, которые на них смотрят. Ну и следить за этими нитками и прочей ерундой, это же им важно, ты-то сам ее не видишь.

Так вот и катался я, катался.. Один катался, ну, как обычно бывает, когда уже всем надоело, а тебе вроде еще охота.

Подъехал к швабре, жду, когда подтянется. Швабра – это на самом деле не швабра, а подъемник такой. Он и на швабру-то не похож, больше на якорь. Подъезжает человек, хватается за него и под задницу себе цепляет. Его дергает – и катится он за милую душу в гору, почти как с горы. Только наоборот.

Жду, в общем. И о шапке думаю, каково ей там, на голове. Если б я был шапкой – я бы обязательно научился разговаривать, чтобы голова не тревожилась.

- Голова, ты как? Не дует?
- Да замечательно, спасибо! А у тебя нитка не болтается?
- Сейчас нет, а когда едем, - болтается. Но не дергает, даже весело от того, что болтается.

Весело же было бы. И голове и шапке. А так – не пойми что. Одна без другой не может, а понимания никакого.

И подкатывается ко мне какая-то леди, без разговора шасть на швабру и поехали мы. Вот никогда таких дамочек не понимал. Вроде культурные все, воспитанные. Разряжены, как попугаи. То есть свои люди. Но вот очереди нет, никого нет, а она – шасть! И сидит. Едем. Только она на полметра ниже, ей нормально за якорь зацепленной ехать. А у меня коленки сразу заболели. Ну да ничего, ч привык. Ботинки все равно на размер меньше, коленки – ерунда.

Смотрю на нее, а у нее шлем на голове. Совсем не то, что шапка. Шлем наверняка никогда не думает ни о чем, потому что у него ниток нет, и они не болтаются. Да и вообще, ему все равно – ему об лед с камнями биться. Тут не до болтовни.

- А вы на тысячу двести уже ездили? – спрашивает голова из шлема. Всегда так с ними – никогда не поймешь, что там внутри. Я даже опешил.

- Не знаю. А это где? – я осторожно спросил, нам же еще наверх вместе ехать, мало ли, что она имеет в виду.

- Это наверху, там где подъемник заканчивается. На вершине тысяча двести. – И говорит так уверенно, как будто всю жизнь туда ездит.

Я вот ей-богу не понял, что она хотела сказать. Подъемник вот он, скоро кончится, и второй недалеко тоже. Не помню никаких тысяч двести. Но мало ли, чего я не помню, я когда-то даже забыл, сколько мне лет. Вот так живешь, живешь, а потом тебя кто-нибудь спросит, сколько тебе лет. А ты ему – двадцать три! И не сомневаешься, а потом вдруг вспомнишь, что это три года назад было. Или четыре. А может в прошлом году. И тогда начинаешь вспоминать, какой сейчас год и вычитать из него, в котором ты родился. А пока думаешь, на тебя смотрят, как на идиота, и думают, что ты соврать хочешь. А ты не хочешь, просто вот сейчас забыл. Кому надо всякую чепуху запоминать, от этого что, больше или меньше лет станет? Глупость какая-то, в общем. Как с шапками примерно. Ну, вы понимаете, о чем я.

И говорю ей:

- Нет, не ездил. В прошлом году сходить хотел, но не пошел, лень стало. – Это я, значит, ей про Кукисвумчорр стал говорить, гора такая есть недалеко. Туда пешком идти надо. Лучше, когда светло.

- Вы подниматься боитесь, что ли? – говорит. Чудная какая-то леди, право слово. Ну да я никогда их не понимал. Они и пока девчонки – то, не слишком понятны, а как вырастут – совсем туши свет.

- Нет, не боюсь совсем. Поднимаюсь вот с вами, не страшно ни капли. А самому страшно, потому что упасть боюсь, колени сзади уже жутко ноют.

- А на второй очереди почему тогда не катаетесь? – спрашивает. С чего она взяла, что не катаюсь. Я не говорил такого.

- Катаюсь, почему не катаюсь? И смотрю на нее. Точнее на шлем, головы не видно.

- Так там и есть тысяча двести! Как там сейчас?

- Холодно. И темно.

Вот и пойми ее, что она мне сказать хотела. Всегда с ними так, вроде похожи на тебя чем-то, а вроде и нет. Ну да и ладно.

Прикатились мы к ней ко второй очереди, думаю, пусть вперед едет сама, я с ней до верху не доберусь, очень уж неудобно.

А там еще лыжник стоит. И как давай они ругаться, только пух и перья клочьями в стороны, как петухи на ярмарке. Орут, друг друга не слышат. Кто-то кого-то забыл где-то, в тумане, что ли. Я эти вещи жутко не люблю, когда орут, а другие слушают. Что им, поорать негде, что ли. И уехал от них, тысячу двести искать. Такие дела.

Жуть, жуть...
А мне сноубордистки ближе, обычно хорошенькие и не ругаюца, клевые, вау.

Во. еще раз подтверждает . Тетки , это проблемы и плохо . Общаться с ними на бугеле, вредно .
Перевешивает, быстро, рывком или уравновесить прижав к себе, или вон со швабры .
Про тыщу двести позабавило ..

Булетман - писатель!

Французы проверили Кировске ужасы, показанные Звягинцевым в "Левиафане" - не нашли)

Да ладно, разные бывают случаи, такие редко...Чаще всё гораздо волннующе...

О! Крутяк! Раньше говорили: "Поехали из бара наверх!", или: "Ну что, до тринагулы?" А теперь вышел из Штаба: "Ну что, на 1200?"

Нельзя же так, половина рабочего дня - насмарку

Наверху и правда темно и холодно было. И время семь часов. Но это у меня семь часов, у всех еще шесть, тут дело такое. Они еще не знают, что в семь часов будет, а я уже знаю – темно и холодно. И снег жесткий. И ноги в ботинках озверели прям, так и просятся наружу.

Поискал я тысячу двести, за будку заглянул, а там не видно ни черта. Тоже снег один, ни тысячи, ни двухсот. Ну и черт с ними, кататься надо. И поехал с горы сваливаться. Людей вокруг почти уже нет, все куда-то девались. Может, у них тоже уже семь часов, кто их знает. Я ж другим людям в часы не заглядывал, неприлично это. То есть вроде ничего особенного, но как-то неловко может получиться. Подойдешь к человеку, у самого часы на руках, а ты на его пялишься. Никак же не посмотреть незаметно, часы – они маленькие, на руке. Наклониться нужно и посмотреть. И тогда он подумает, что ты на его часы смотришь, может, сравниваешь. Вроде как неприлично.

Можно, конечно, спросить, сколько времени. Но тут какая петрушка может получиться: он на часы посмотрит и скажет, сколько времени, по его мнению, у тебя должно быть. А он откуда знает, сколько у меня времени должно быть, мне же интересно, сколько у него, чтобы сравнить. Может, у него вообще вчера. Или завтра, если он из Японии только что вернулся, а ему завтра опять в Японию и ему так удобно. Тоже чепуха, если задуматься. У него – сейчас и у меня – сейчас. А если он в Японии – то у него уже завтра. И все равно у обоих – сейчас. Так и не узнаешь никогда, сколько у человека сейчас времени.

Для этого в баре часы висят. Вообще там не одни часы висят, тоже, наверное, чтобы удобно было притворяться, что у кого-то сейчас, а у кого-то завтра. Но там написано специально, где у кого сколько времени. И по одним часам в восемь вечера лекция будет. Это по которым у меня девять, я же на час вперед.

Так что поехал я в бар и ботинки снял и в машину вышвырнул. Вроде не виноваты они, но надо же кому-то отомстить, что они жмут. Потому и швырнул. И в гостиницу уехал, поваляться перед лекцией. После нее еще Рождество праздновать собирались, все должны были смеяться и пить что-нибудь. Я уже покатался, так что тоже можно смеяться.

Обратно приехал, лекция уже почти началась. Про лавинную безопасность рассказывали. Куча народа, значит, сидят все, серьезные. Разряженные, конечно, но это не мешает быть серьезным, если так надо.

Экран большой стоит, то есть висит. На нем картинки разные показывают. И дядька серьезный такой, с микрофоном и указкой в картинки показывает и рассказывает, как снег с горы падает. Лавина называется. Я раньше слышал про лавины, удивительно странная вещь тот снег.

Он когда падает – легкий-легкий, хоть снежинки ртом хватай и удивляйся. Потом они укладываются, одна на другую, тысячи их, миллионы. Даже больше. Понятное дело, я сам никогда не считал, но много – жуть. И лежат. Казалось бы, лежи себе спокойно, всё, уже прилетел. Но они когда такой толпой лежат – никак им не успокоиться, суета страшная у них там в этом снегу лежащем. Все время что-то делят там, ломают, потеют. Ну, испаряются, по-ихнему, по снежинкиному. И до того они себя доводят, что начинают делиться промеж себя. Кто раньше упал, кто позже. И делятся так усердно, что как пирог слоеный получается. Как в столовках раньше продавали. Наполеон, или как-то еще, я не запоминал. У меня вообще память ни к черту, курю много, наверное.

В общем, полежат они как следует, передерутся между собой, что ни в какую разговаривать не хотят. И никакой общности у них, как у шапки с головой почти. И не держатся друг за друга. И тогда начинается канитель – если в поле лежат, так и лежат себе до весны, кого ветром не сдует. А кто в гору попал – тому никак не улежать. Нижние терпеть на себе верхних не могут, отделяются изо всех сил, кто-то вообще из снежинок в подшипники превращается. И если наверху лыжник какой случится в таком месте – всё, пропал. Или сноубордист. Это которые на одной лыже двумя ногами катаются. Не знаю, как им удобно это, но тут ничего не попишешь – сами выбирали, вот и катаются. Нравится им так.

В общем, вся эта свора перессорившихся снежинок, с испортившимся настроением и лишним весом, падает вместе с катальщиком. И всю свою неприкаянность на нем вымещает, молотит – спасу нет.

Примерно об этом и рассказывали. Вообще много о чем рассказывали, но в основном о том, как в такие места не попадать, где снег беспокойный. Я так понял. А чтобы нагляднее было – сначала Мишу, который спать вчера хотел, и открытую дверь открывал, попросили рассказать, как он раскапывал лавину с лыжниками. Жутко стало, аж мурашки по спине пошли. А потом еще страшнее – тот дядька серьезный, который с микрофоном, вызвал другого, с суровым лицом. И на него стол положили, прям натурально. Он лежит. Из-под стола и так почти не видно, а на него еще один взгромоздился, здоровый страшно. И бородатый. Меня одной такой бородой можно до смерти напугать, а он еще и на стол встал.

Показывали, в общем, как снег давит. Сильно давит, наверное. Если бы попрыгал тот, сверху – совсем натурально вышло бы. Наверное. Но тогда каждый раз нового под стол пришлось бы класть, а пойди, найди дураков каждый раз.

На самом деле я всех выступавших знаю, раньше встречались. Который серьезный с микрофоном – он Игорь Васильевич, еще его Загвоздиным называют. И Сондре, но Сондре – это он чтобы притворяться придумал, но у него почти не получается, потому что так его почти никто не называет. Который под столом лежал – тот Тёмыч. Артем, то есть, то же самое. Он крепкий, потому и под столом был. А сверху Антон стоял на нем, Большой. Но он и правда жуть, какой большой, я уже говорил. Так что никто не притворялся. Куда тут притворяться, когда снег падает.

Стою, значит, слушаю, лекция закончилась, никого не раздавили. И какая-то девчонка сидит рядом и говорит: потрясающе. Слово-то какое, потрясающе! Придумает тоже, как будто трясло ее. Замерзла, наверное, хотя тепло было. Говорю же – не понять этих девчонок никогда.

Да никого не понять. Вот остальные сидят, им говорят:

- Ну всё, что планировалось рассказать – рассказано. Задавайте вопросы! – Это лектор говорит.

А все молчат. Наверное, понятно всё. Я вот ничего не понял, как точно не попасться лавине, если кататься. А все поняли. Ну, я всё время такой, непонятливый. Такие дела.

Все равно пора было Рождество праздновать, хотелось веселиться и пить что-нибудь, давно ж мечтал.

И началось! Жуть, как люблю такие сборища, пробирают до костей, что потом наутро даже просыпаться не хочется. Ну, вы понимаете, о чем я.

чёт фигня какая то, в моей карте Кукис - 885,9, а 1200 это Юдычвумчорр

Ай да Пушкин Булли, ай да сукин сын

Возьми, например, Эверест-он засчет снежного гребня на пару метров подрос, говорят. А у тебя просто карта старая.

вырезальщик !приедешь я тебе не усы,а вырезалку отрежу

Андрюх! я тут подумал что былоб еслиб Джим мориссон увидел северное сияние ну ты понял о чом я

Кстати, кто не видел, настоящее видео сияний (не таймлапс) снятое на Sony A7s (чувствительность до 400000 ISO)


смотреть на Вимео

лейтмотив


смотреть на Ютубе

походу это круче любого пухляка.простався андрюхе,за воспитание вкуса

Ну вот, чета Пуля какой то грустный, даже ржать не удобно. Кто не в курсе, раннее творчество можно отыскать по ключевому слову "лифан".

не,не грусть это,просто ещё один шаг по ступеньке лестницы в небо

да вроде уже взрослые все, чего там кому воспитывать
но кефир Андрюхе я всегда рада поставить )))


а мне удобно - читаю, ржу )))))))))

и боком к тебе не стоят на швабре...

сказала тётя Оля,гыгы

угу.....

Медвежьегорск матьиво

Классно !!!! Очень напоминает стиль Джерома Сэлинджера в романе "Над пропастью во ржи". Спасибо за получаемое литературное удовольствие! Очень надеюсь что автор продолжит свое повествование!

Я тоже готов проставиться Андрюхе, за тоже самое =)

Когда Человек-пуля уже напишет книгу?

дадада
походу пришла пора мне открыть сезон

А по-моему Воннегут, плавно переходящий в Зощенко. Такие дела!

Правильно! На кол этого экзальтированного пЕсателя! Не мог с картой свериться, ведь известно же, что люди пЕсателям всяким больше верят, чем картам. Хотя карта же надежнее, чем пЕсатель. Вот если представить, что пЕсатель - нитка, шапка - карта, а голова - голова, то вы поймете, что голова хочет поговорить с шапкой - им так проще было бы и веселей, а вот с ниткой, например, голова разговаривать не желает, про нее она только у шапки поинтересоваться может. Ну вы понимаете, о чем я. Ну или девочку-попутчицу на кол, что б не баламутила. Хотя девочку жалко, девочки, они все такие - и жить с ними невозможно порой, и на кол жалко. Такие дела.

Андрюха, это же чистый бурлеск! Мы в восхищении!